В соцсетях проходит ностальгический флешмоб «10 years challenge». Пара фотографий рядом: сейчас и десять лет назад, в 2009-м. Кто-то за десять лет почти не изменился, кого-то сложно узнать. Некоторые коллеги десять лет назад — еще школьники. Кто-то на старых фото держит на руках малышей, теперь уже колючих подростков.

Десять лет назад мне было 23 года. Я окончила институт, осталась преподавать на кафедре, писала диссертацию, помогала с административными вопросами. Совместителем работала в паре школ, разбросанных по разным концам Москвы. Училась музыке и вокалу. Жила с мужем во второй по счету съемной квартирке с очень старыми обоями и холодильником Розенлев (как будто из фильма про Шурика).

Какая я была умница: вставала около шести, бежала по темноте на Ходынку, проводила там два-три первых урока, перекусывала сникерсом по дороге к метро и бежала на пары в институт. Семинары я вела по пяти довольно разным предметам, причем только три из них имели отношение к моим научным интересам. После семинаров занималась делами кафедры: меня красиво назначили заместителем заведующего, а сам заведующий появлялся редко, кивал, какие мы молодцы, и оставлял нас с лаборанткой дальше выбирать шкафы, расписывать нагрузку и оформлять надбавки на тридцать человек в бухгалтерии.

Иногда мы обедали, иногда съедали шоколадку на двоих, чтобы не стоять в очереди в столовую. Потом я бежала на занятия вокалом, после домой, где проверяла тетради, готовилась к следующему дню и планировала участие учеников в олимпиадах.

С мужем мы виделись в основном перед сном, потому что мне было некогда и «какие разговоры и ужины, когда завтра контрольная!» Как-то на субботней олимпиаде, когда я вызвалась (естественно!) помочь с проверкой работ, методист, которая очень хорошо ко мне относилась, спросила, не ждут ли меня дома? Ждут, но там же подождут, а тут — кто, кроме меня?

Я не успевала нормально есть, мало спала, все время бежала, спасая всех, заменяя приболевших, соглашаясь вести семинары по любому курсу, ведь «если не я, то кто?». Отвечала на телефонные звонки доцентов в девять утра воскресенья и оставалась после уроков помочь учителям убрать кабинеты перед проверкой. Казалось, что это все — важнее мещанских и «низменных» радостей вроде сна, разговоров с родными или ремонта.

«Песчаный карьер — я! Ликероводочный — я!» — помните эту сцену из другого кино про Шурика? А еще стихи Барто: «…драмкружок, кружок по фото, а еще мне петь охота»…  Да, мне нравилось то, что я делаю. Да, я любила приторное чувство собственной важности и незаменимости. Но почему, почему в приоритете были цели и задачи других людей? Почему я не направила силы и время на собственную диссертацию? Мне некогда было сидеть в библиотеке, казалось, это я успею, а профессора надбавок ждать не будут. Казалось, что если я перестану спасать мир, он рухнет. Сюрприз: мир не крутился вокруг одной излишне суетливой и гиперответственной девочки. Кафедру все равно через пару лет расформировали, а школа спокойно стоит и выпускает детей каждый год и без меня, вот удивительно-то.

Среди участников флешмоба про десять лет немало таких спасателей мира. Кто-то спасал контору, которая после закрылась, кто-то воевал за пятерки в дипломе, который после не пригодился…

«Откуда мы такие все беремся?!» — в ужасе пишут мне в соцсетях знакомые, узнавая в описании спасительниц мира себя. Не знаю, воспитание Крапивиным и библиотекой пионера, что ли. Может, нашим детям уже и в голову не придет голодать и соглашаться на работу после отбоя. А может, это обаяние юности, когда кажется, что жизнь бесконечна и сил хватит на все?

Кто-то пишет, что в двадцать лет по-другому невозможно жить, но возможно ли в тридцать и пятьдесят? Уже знаем, что сил и времени на все не хватит, уже обжигались. Можно уже стать разумным эгоистом и начать спасать себя, а не мир? Ладно, не спасать, но хотя бы делать паузу и думать: что случится, если я сейчас не брошусь на эту амбразуру? И для меня — нет, не для компании, не для коллег, начальства и друзей, даже не для семьи, а именно для меня — что лучше?

Мы все знаем, как важно правильно питаться, хорошо высыпаться, много гулять и регулярно сдавать анализы. Но почему-то все эти пункты часто отходят в конец очереди, а вперед лезут неожиданные и срочные рабочие задачи, разучивание гамм с ребенком и поделки на тему «Зимушка-зима» в детский сад… Поделки еще можно припоминать детям на свадьбах, ладно. Но вспомнит ли кто рабочие подвиги спустя пару лет?

Я злюсь, что тогда, десять лет назад, я была такой самонадеянной и так растрачивала время. Не то чтобы теперь я стала мудрая и целеустремленная, я и сейчас берусь за большее количество задач, чем влезает в ежедневник, и с трудом говорю «нет» в ответ на рабочие предложения. Но что я уже умею — брать паузы. Говорить «мне надо подумать». И потом, да, думать, прикидывать, когда я буду делать эту работу, кому это нужно и зачем. Что она принесет мне — деньги, радость, интересный труд? Или просто я возьмусь за какое-то сомнительное дело, потому что «вы же так нас всегда выручали».

А еще я могу говорить, что занята, прописав в ежедневнике время на сон и отдых. Четверг? Нет, не могу, занята, простите. У меня очень важные дела: зарядка, прогулка, спокойный обед с мужем и чтение детектива.